Сбербанк - наш. Или не совсем?

ПАО «Сбербанк» - крупнейший банк России и всей Восточной Европы (точнее, финансовый конгломерат, т.к. его бизнес распространяется не только на банковские операции).

- за 2020 год банк заработал 781,6 млрд руб. чистой прибыли по РСБУ (до уплаты налога на прибыль - 966,7 млрд руб.),

- выдал 17,7 трлн руб. кредитов клиентам, активы Сбера по итогам года выросли на 19,7% (или на 14,7% без учёта валютной переоценки) и на 1 января 2021 года составили 33,1 трлн руб.

Более 87% (!) населения России пользуется услугами Сбера.

Как видим, роль Сбера в экономике страны чрезвычайно велика. Поэтому крайне важно, - кому принадлежит Сбер, и, соответственно, кто получает его огромные дивиденды (до прошлого года выплачивали 40%, а теперь планируется 50% чистой прибыли!) и кто определяет, как работать и к каким целям идти банку?

Начнем с собственников. Доли акционеров Сбера распределяются следующим образом:

- Российская Федерация в лице Министерства финансов Российской Федерации - 50% +1 акция

- юридические лица —нерезиденты - 43,50%

- юридические лица — резиденты - 2,27%

- частные инвесторы - 4,23%.

К цифре «43,5%» у многих есть вопросы. Конечно, приятно, что акции Сбера так популярны среди зарубежных инвесторов (70% их - из США и Великобритании). Хорошо это или плохо?

Разберемся. Если бы кто-то из наших западных «партнеров» собрал блокпакет (25% акций Сбера), то такой акционер уже явно мог влиять на управление. Но такого и близко нет - второй (после РФ) по значимости акционер Сбербанка - Vanguard Group, у них - 1.69% акций.

У прочих – еще меньше, так что со стороны зарубежных акционеров никакой угрозы перехвата управления нет, для них эти акции – лишь хороший инвестиционный инструмент.

Но если государство в лице Минфина поддерживает (а оно явно поддерживает) Сбер, то почему плодами этой господдержки должны пользоваться получатели дивидендов на Западе?

Полагаем, что здесь правительству давно есть над чем подумать, и вспомнить хороший пример банка ВТБ, доля государства в котором – более 70%.

И еще у некоторых небезразличных людей возникают вопросы к составу топ-менеджмента Сбера. И это уже посерьезнее.

Ведь Сбер – не просто банк. В его базе данных - полная и развернутая информация о клиентах, среди которых крупнейшие российские предприятия, госструктуры, да и многие физические лица, далеко не последние в стране. Сбер взялся (оттеснив прочих претендентов) за создание единой цифровой платформы для госуслуг и информационных систем органов власти РФ ("Гостех"). И тут речь идет уже о крайне высокой степени конфиденциальности данных, о гостайне.

Так кто же у нас «топы» Сбера?

Первый зампред Правления банка – Лев Хасис. Куратор блоков "Международные операции", "Технологии", "Сервисы" и т.д. И ещё - гражданин США.

Исполнительный вице-президент Сбера - Давид Рафаловский. Управляет технологическими лабораториями банка. Возглавляет реализацию стратегии группы в области искусственного интеллекта. Гражданство – Израиля и США.

Юлия Чупина, старший вице-президент Сбера. отвечает управление персоналом, руководитель блока «Стратегия и развитие». Гражданка Испании, проживает в основном в Великобритании или в той же Испании.

Наверняка эти (и другие, не столь высокопоставленные, но тоже с "интересным" гражданством) господа и дамы – большие мастера финансово-банковских дел. Но в мире сейчас нарастает все менее скрываемое противостояние (и политическое, и военное, и, конечно, экономическое) между Россией и теми самыми западными странами, чьи паспорта имеют данные «специалисты». Поэтому если еще несколько лет назад такая «кадровая политика» была, может быть, допустима, то теперь, с учетом сказанного выше, основному акционеру нужно крепко (и не слишком долго) подумать. Начало новой холодной войны уже свершившийся факт. Ведь советскому руководству не пришло бы в голову осенью 1941-го приглашать на работу в Наркомфин немецких специалистов, даже самых хороших. Последнее, конечно, шутка. Но в каждой шутке есть доля шутки !!